Как бы ни была трудна в бытовом и эмоциональном отношении жизнь поэтессы Надежды Павловой, она с юношеских лет стремилась расширить горизонт своих впечатлений, будь это литература, философия, поэзия или устройство мира. Её всё интересовало: откуда взялся русский язык, а значит – древнерусская литература, русская классика, песенная народная культура; а также – западноевропейская философия, легенды разных народов, место женщины в мировой жизни и в искусстве. Одним словом, хотела «объять необъятное». Поэтому так велик разброс тем и впечатлений в её поэзии, многожанровость и многоликость. Её мятежная душа звала и на природу, и на лекции в университет, и на собрания разных литобъединений, и на репетиции и выступления народного хора, звала откликнуться на газетный призыв участвовать в песенных и литературных конкурсах, а также запечатлевать свои мысли в статьях для полевских газет. И при этом на людях она всегда выглядела поэтически воздушно, читала свои стихи немного нараспев, мечтательно. Она всей своей натурой стремилась раствориться в окружающем мире, оставить впечатление о себе как о чём-то совершенном и звёздно-необычном. И действительно, начать свою жизнь на ул. Льва Толстого Октябрьского посёлка в Полевском – трудно не стать мастером пера, к чему она и стремилась с молодых ногтей: очень много читала, приобщала своих детей и внуков к литературному творчеству, досадовала, если бытовые проблемы накрывали её с головой, и радовалась, когда оставалась одна среди книг.

В её стихах и дневнике часто встречаются великие имена философов, поэтов, кинематографистов. Так, она интересовалась истоками русской литературы, и в творческом дневнике пишет: «Хочу выучить древние тексты "Слова о полку Игореве", например, плач Ярославны…», обращается к творчеству первого русского поэта – Симеона Полоцкого, который не только был придворным поэтом царя Алексея Михайловича, но и создал первый «Букварь» на русском языке – для царевича Петра, будущего первого императора Российского. Она обращалась и к истокам философской мысли, интересуясь творчеством античного философа, математика и космогониста Пифагора, который раскрыл краеугольную роль числа в человеческой культуре, также благодаря ему мы знаем слово «философ», т.е. «любящий мысль и слово», в его космогонии появилось понятие «музыка сфер, гармония сфер», что было близко поэтической музе Надежды Павловой. Её постоянно тянуло за горизонт, к небу, к звёздам – недаром один из циклов стихов имеет название «Знаки Зодиака», где она в стихах тонко подмечает психологические особенности людей, родившихся под разными зодиакальными знаками, несмотря на всю условность этих различий. Полевская поэтесса беспокоилась о судьбах русских людей на разломах истории страны вместе, например, с такой личностью современности как Никита Сергеевич Михалков, который свою жизнь посвятил возрождению Родины и русского искусства вообще.

«Мыслитель… как звезда среди планет… /Подвижник по трудам, он и в душе – поэт…» – строчки Надежды Николаевны из стихотворения «По Булгакову» говорят сами за себя: здесь и судьба России, и противостояние Христа и Пилата, здесь и философские искания Мастера; любовь представлялась в самом возвышенном понимании: «…/Любовь – на грани пророчества, /Чтоб жизнь обновлялась впрок» (стихотворение «Жизнь»).

Как женщина, она искала всю жизнь гармонию в отношениях между мужчиной и женщиной, но это были только мгновения счастья, которые сменялись грубой прозой жизни с непонимающим её супругом, явно по моральным качествам стоящим ниже её, не соответствующего её представлениям об идеальной любви, о достойной семье. Всё это есть в её стихах: «Качая, /Звёзды двигают миры. /А мы летаем, ощущая счастье, /Ведь лишь в полёте /Люди влюблены, /Не замечая сумерек ненастья» (стихотворение «Погас закат…»).

Посещая разные литературные кружки, Надежда Павлова жадно впитывала литературоведческие знания у поэтов Урала Анатолия Азовского, Николая Мережникова , Юрия Конецкого, Юрия Казарина. И это чувствуется в её мáстерской палитре: в её стихах очень много метафор, гипербол, сравнений, олицетворений, которые очень обогащают поэтическую речь. Например, как она смогла целое стихотворение превратить в сплошную метафору: у неё сердце – это и маховик, и весенняя капель, и машина, и движок!

* * *
В.Н.
Откуда в этой тишине
Идущего состава – ритм?
Да… вспомнила – гудит во мне…
Сердечко – маховик…
Вот чýдно… я совсем забыла
Бой сердца своего.
Конечно… некогда мне было.
Ну что возьмёшь с него?
Ах, сердце… лепет глупо-милый,
Весенняя капель…
Нет… сердце всё-таки машина…
Гудит, как я, во мне…
Любовь, сердечная болезнь
И двигатель вселенной!
Замок случайно не навесь
На мой движок смиренный…

А сколько в её стихах олицетворений! Вот один из примеров: «…Теплушка плакала… на линии с грохотом /Стучал паровозик, ругаясь вслух…», здесь и теплушка живая, и паровозик как живой (стихотворение «Там, в послевоенном посёлке Октябрьском…»). Я уж не говорю о сравнениях, они почти в каждом стихотворении, но особо хочется отметить эти две строчки: «…Льёт звёзды из Ковша – /Расплавленный металл…» (стихотворение «Здесь синих гор зелёные леса…» из цикла «Знаки Зодиака»). Ведь она начинала свою трудовую жизнь на Северском трубном заводе в г. Полевском, где действительно плавили и плавят металл. Только настоящий поэт мог соединить в своём воображении Ковш Большой Медведицы со звёздами вокруг него и заводской ковш с расплавленным металлом. Гиперболы тоже имеют свой ряд стихотворений. Любой настоящий поэт мыслит категориями всеобщими, объемлющими всё мироздание. В творчестве Надежды Павловой одни названия стихов чего стоят! – «Человек мира», «Моя космическая история», «Под знаком небес», «Думная гора и вечность», «Стихотворение-кристалл», «Время Эпохи Водолея». Уральская поэтесса с лёгкостью Малаховую гору, что недалеко от Полевского и где она одно время жила у родственников, может превратить в ковчег и заставить гору плыть по волнам вечности: «…похожа на ковчег, /Гора плывёт, купается в домишках – /Так облепил её двадцатый век…» (стихотворение «Деревня Малаховка»).

А вот к разнообразию поэтических форм в своём творчестве она не стремилась; думаю, потому, что для неё важно было скорее записать строки, приходящие в данный момент «свыше», не растерять «по дороге» поэтический запал. Поэтому так легко читаются её стихи, они написаны как будто на одном дыхании, на одном движении души. И всё-таки при чтении её книги не остаётся впечатления однообразия, искомины одного ритма; здесь спасает поэтессу невероятная требовательность к себе как к творцу, невозможность для неё «высасывания из пальца» строк дежурных, не подкреплённых живым чувством или откликом на мысль другого художника.

Как редактор посмертной книги Надежды Павловой «Камень переливчатый», должна сначала пояснить форму книги: после прозы вступлений, стихотворная часть книги начинается рядом произведений без даты написания, а потом уже все стихи идут строго хронологически – до прозы дневников и воспоминаний о семейных корнях (кстати, всё содержимое её первой книжки – «Полевская муза», конечно, вошло в её посмертную книгу, только кроме 6 рисунков к стихам Н. Павловой художника книжки – Светланы Николаевны Фёдоровой, т.к. во вторую книжку вошло много рисунков самого автора). Стихотворная часть делится на стихи рифмованные и верлибры – в прихотливой последовательности, создавая ажурный ковёр поэтических впечатлений и переживаний женской души. Вообще часто её стихи рождались как продолжение мысли другого автора, будь это отечественный или иностранный художник. Так из отечественных – это и Пушкин, и Лермонтов, и Тургенев, и Булат Окуджава, и Пастернак, и Белла Ахмадулина, и Маяковский, и Никита Михалков, и Алла Пугачёва, я уж не говорю о полевских творцах – Александре Шахмине, Анатолии Азовском. Из зарубежных деятелей искусства и литературы в её стихах есть пересечения с творчеством, например, Омара Хайяма, Пифагора, Стендаля, Эмиля Золя, Марлен Дитрих, американской поэтессы Эмили Дикинсон, с которой роднят нашу поэтессу поэтические высказывания свободным стихом – верлибром.

Тема свободы личности, личностного роста очень важна для Надежды Павловой, даже одно стихотворение названо «Моя свобода», которую она не мыслит без наивысшей культуры речи: «…Ритмичное мыслеслужение – /Свобода моя была…» Она хотела приобщиться к невидимому и непознанному через Слово: «Уцепиться б за мысль /Беспредельного зрения /И стихом вознестись /В измерениях Времени» (стихотворение «Человек мира»). Много стихов посвящено поэзии вообще как искусству познания себя в окружающем мире: «Сплетеньем слов, /Наивным ропотом /Тебе я счастья пожелаю… /Из звёздной вечности, /И шёпотом, /Придут стихи и приласкают…» (стихотворение «Сплетеньем слов…»). Но нечасто она может насладиться творческим одиночеством, и рождаются отчаянные строки:

* * *
Отпустите меня, отпустите
В моё детство к берёзкам, ромашкам!
Позабудьте меня и простите,
Я побуду ничейной, не вашей…
Ах, пустеет души моей чаша,
Окаянная держит забота…
Не своя для себя я, а ваша…
Серый день и лекарство-работа…
(22.12.2002)

Но когда поэтессу накрывает волна бытовой заварухи, всё равно идёт работа мысли: «…внутри где-то зреет /Слово заветное, тихое, главное…» («По прочтении стихотворения И. С. Тургенева "Утро туманное"»), даже во время поездки в автобусе может прийти образ óблака как прекрасного женского лица, что и выразилось в её стихотворении «Пейзаж» и в собственном рисунке к нему.

Всем известно, что талантливый человек талантлив во всём. И Надежда Николаевна была богато одарена несколькими талантами: прекрасно рисовала («Я рисовала твой портрет…»), прекрасно пела, со вкусом умела одеваться, несмотря на скромный семейный достаток. Умела искренно ладить с людьми: смотрите, сколько её стихов посвящено разным знакомым – величальные песни отдельным людям, юбилейная песня на 80-летие одной пары, и всё это должно было петься, было связано с музыкой; недаром полевской бард Виктор Осеев не мог пройти мимо музыкальных стихов коллеги-поэтессы и написать музыку к её стихам (вокальные строчки трёх песен напечатаны в книге). А музыка упоминается часто в её стихах – это и обертон, и фортепьяно, и гитара, и лютня, и гармошка, и ноты, и камертон, и «минорная песня», и «весны мажор», и струнка, и дампо (небольшой ударный инструмент вытянутой вертикально формы вроде тамбурина), и труба: «Я слышу тишину, /Которая играет на трубе, /Поёт, зажав мундштук, /И остывает медью на губах…» (стихотворение «И снова ночь!..»). Она старалась и детей приобщить к музыке: вместе с дочерью Ольгой пела в хоре, внучка Настя училась в Полевской музыкальной школе № 1. О хоре – особая песня, она много выступала в составе полевского хора «Русская песня» под руководством Н. Н. Казанцевой, гастролировала по городам Урала, что и отразилось в стихотворении:

* * *
Когда поёт Уральский хор,
То просыпается глубокий
Альтовый в недрах голос гор,
Такой торжественный и строгий…
Вздохнёт притихший камертон
Души, заполненной любовью,
И жизни всплеск разбудит он
Про счастье песней иль мольбою…
(2.05.2003)

В творчестве поэтессы тема Бога – основополагающая, как нравственный закон внутри неё, как её жизненная опора: «…Когда задумаюсь в молитвенном свеченье, /Не важен повод – радость или грусть, /Увидится мной и предназначенье, /И то, как исполнять его берусь…» (стихотворение «Предназначение»). В стихах это звучит как исповедь, как неминуемый жизненный закон: «…По жизни у меня /Свой крест тяжёлый есть, /Несу его и не прошу /Пощады» (стихотворение «Расхожей фразою…»), даже в конце своей разнообразной рабочей карьеры, работая кондуктором в автобусе, гордо, как сама богиня, заявляет миру в стихотворении «Кондуктор»: «…Вот ныне поэт-кондуктор, /Свидетель побед и бед, /Международным рупором /Про счастье твердит ответ». И очень часто в её стихах встречается слово «красота», например: «…Земной богиней в мир нисходит красота!» (стихотворение «Нам прошлое – как ящерицы хвост…»).

Любованье божьей красотой природы наполняет чуть ли не половину её произведений: «У рябинушек гроздьями ягоды – /Красотою меня берегут…» (стихотворение «Вдовий вальс»), включая и её прозу – в одной её дневниковой записи меня поразила завершающая фраза: «…осень плавилась и сияла» – какой точный и неожиданный образ золотой осени! Вокруг дома, где она выросла в северной части Полевского, был разбит усилиями её родителей, и бережно поддерживаемый самой Надеждой, прекрасный сад с яблонями, вишнями, абрикосовыми деревьями, калиной, рябиной, малиной… – отсюда её любовь к деревьям и растениям, цветам и лугам. Об этом говорит и перечень встречающихся в её стихах деревьях: черёмуха, сирень, сосна, ива, облепиха, ель, тополь, рябина, калина; а из цветов – колокольчики, ландыши, розы, ромашки, клевер, лилии, шиповник, гиацинт, гвоздики. В её стихах звучат и церковные мотивы – ангел, Библейское облако, Христос, Яблочный Спас, Медовый Спас, святой и др.:

Замечу восход, позабавлюсь и шуткой,
Заботы и отдых ко мне с прибауткой
Идут, как святая вода – в терема,
Питают, и чистят, и дарят года.
С молитвой встаю и с молитвой ложусь,
Себе и другим я ещё пригожусь…
(Октябрь 2007)

Водная стихия для поэтессы своя, родная, т.к. по месяцу рождения относит себя к зодиакальному знаку Рыб. Поэтому так много в её стихах упоминаний о воде, родниках, озёрах, прудах, речках, водопадах, морских заливах, например, в стихотворении «Хочу, чтобы море шумело…» – уже в первой же строчке. Она пишет в стихотворении «Я уеду на Штанговский пруд…»: «…Я без воды не могу…», и в стихотворении «На 2008 год»: «…Я пью свою чашу. /Земная вода /Полезна, как жизнь, и, как жизнь, молода!»

Она любила жизнь, жадно впитывала впечатления в недолгих путешествиях по бескрайним просторам шестой части суши (за рубежом она бывала только в мечтах), а свою малую родину, город Полевской, любила до самозабвения: «…Расцветай, любимый город, /Дивный город Полевской – /Между речками родными /Полевой и Чусовой!» («Частушки о будущем г. Полевского»), в своих стихах замечала все его достоинства и недостатки, хорошо знала историю родного края. А в своих частушках даже думала о его будущем! Имея в роду шахтёров («Малахитец»), полевская поэтесса не понаслышке знает рудные богатства своей земли, в стихах так и блистают – сердолик, янтарь, рубин, алмаз, сапфир, горный хрусталь, мрамор, золотоносный шурф. Поэтому не удивительно встретить в её стихах посвящение уральскому сказителю П. П. Бажову и пространные стихи «Ящерка судьбы».

Сама русская красавица, она, конечно же, любила Россию, страну, в которой ей посчастливилось родиться в дружной семье рабочего и медсестры, оба раза выйти замуж за любимых мужчин (другое дело – как они обошлись с таким роскошным богатством!), родить четверых детей. И всё-таки ей удалось не растерять на трудных жизненных дорогах свой поэтический талант.

* * *
Н. Э. Линде
Моё окно с наличником,
Но, как в иллюминаторе,
Всё тот же космос вижу я,
С фантазией небес.
Слежу черты глобальные
Моей России-матери,
Вершины гор венчальные,
Уральский стройный лес.
Здесь путь цивилизации
С тропою, Богом данною,
Сливается, сливается –
Никем не разделить!
И всё же перемётная
Сума уж не подходит нам,
И снится беспредметная,
Иная где-то жизнь…
(2001)

Да! истоком своего поэтического дара она справедливо считала что-то высшее над ней – Великий Логос: «…только небо /Родным диктует языком /Мне стих...» (стихотворение «Оберег»), она принимала все изломы судьбы как Высший Суд, как фатум: «…Мне рыбак молодой жить вдовой приказал…» (стихотворение «Белой-белой зимой…»), всегда прислушивалась к внутреннему голосу как провозвестию свыше: «Ритмичное мыслеслужение – /Свобода моя была…» (стихотворение «Моя свобода»), уверенно говорит о войне – «…Тебя победит Мысль и Доброе Слово /В едином призванье Земли и небес!» (стихотворение «В сиянье сил души, интеллекта…»), и всегда верила в свою литературную звезду: «…Как причастие – красота / Чистый космос мне приоткроет» (стихотворение «Я сегодня уйду к себе…»), « – Увидимся завтра, завтра увидимся! /На грани сияний, на вихре времён…» (стихотворение «Встречаю восход. Провожаю закаты…»).

Заканчивая творческий портрет моей другини по полевской музе, хочется отметить такое её стихотворение:

* * *
Себе напишу танцевальную песню.
Бывают же прецеденты…
В ней каблуки говорят: «Интересно,
Поют ли дуэтом поэты?..»
(26.08.2007)

Здесь Надежда Павлова высказала своё заветное желание: найти родственную душу среди мужчин, что ей, к сожалению, до конца жизни так и не удалось. Её одинокий танец был в мечтаниях и возвышенных мыслях, среди звёзд и планет. Оставила она нам в наследство – красоту своей души и мощный, но краткий, талант поэта и провидицы:

* * *
«Так бродил я в тумане берёз целый день,
Горько пил из заросшей криницы.
И на сухлом суку свиристел свиристень,
И бежали ко мне медуницы…»
Анатолий Азовский

Я ковшиком из кадки воду пью.
Вода сладка по-прежнему, чиста…
Затем подолгу из окна смотрю –
Там внове всё и веку всё под стать.
Межвременья стираются приметы.
Однажды выйду и – не оглянусь.
Уже не в силах прошлое жалеть,
Я мысли росчерком над веком встрепенусь…
(24.02.2000)

Любовь Хлызова, поэт, редактор, публицист, с. Курганово, г. Полевской. 17.01.2021 г.

Надежду Николаевну Павлову я увидела впервые в Полевском выставочном зале у Галины Николаевны Волковой. Там была выставка моих работ, одна из которых понравилась Надежде Павловой. Она была ещё раньше в этом выставочном зале, где выставлялась, среди работ других авторов, одна моя картина. На ней изображён цветущий луг, среди трав и цветов прячется маленькое гнёздышко, в нём – три голубых яичка. Из травы выглядывает птичья головка, пристально, с опаской смотрит чёрный глазок: «Кто вы, люди? что вам нужно?» Удивительно, что на той сборной выставке нашёлся человек, в душе которого моя картина нашла горячий отзыв. Это была Надежда Николаевна Павлова. Примерно через 15 лет, при первой же встрече, она подарила мне стихи, посвящённые этой картине. Потом мы встречались, гуляли по берегу Полевского пруда. Стоял тёплый солнечный летний день, она читала мне свои стихи. Это был удивительно добрый, тёплый, щедрый человек, щедрый своей добротой и теплотой.

Прошло уже много лет, но ощущение добра и любви осталось в моей памяти. Она рассказывала мне о своих детях, и я почувствовала, как она сильно их любит, какая она заботливая мама. Мне кажется, любовь – это основное её качество, такая тёплая, материнская, отдающая любовь ко всему. Любовь к кошкам, собакам, птицам, цветам, детям – ко всему, что было вокруг неё. На первый взгляд она производила впечатление очень простой женщины, такие встречались раньше у нас, в России, на каждом шагу. Сейчас, увы, их почти нет. Вот это сочетание простоты и мудрой любви было удивительным. Это, наверно, и отличает её стихи от всех остальных.

Я очень трудно схожусь с людьми, но к ней у меня сразу возникло полное доверие. Я уже не помню (прошло столько времени!), какие она читала стихи, о чём… Но до сих пор осталось это ощущение добра, тепла, любви. Светлая память Надежде Николаевне Павловой!

Когда Любовь Алексеевна Хлызова попросила меня написать о Надежде Павловой, я впервые пожалел, что не вёл дневник. В нашем литобъединении «Простор» в начале двухтысячных жизнь била ключом, но сейчас без хронологического порядка в сознании как-то всё расплылось. Я пришёл в «Простор» с одной целью – писать песни на стихи полевских поэтов. И вот в моём творчестве стихи Наденьки Павловой заняли особое место. До сих пор храню её блокнот с текстами песен, на которые она просила сочинить мелодии. Всего мной написано 4 песни, три из них есть в книге «Надежда Павлова. Камень переливчатый», а с четвёртой песней на стихи Н. Н. Павловой – «Песня о ПКЗ» (к 100-летию ПКЗ), эти стихи есть в её книге, ‒ я принял участие в конкурсе Горнометаллургического профсоюза России.

Когда Надежда перед слушателями читала свои стихи, она становилась озорной девчонкой, её обаяние просто зашкаливало, в глазах была такая нежность, что, думаю, не я один чувствовал к ней лёгкую влюблённость.

Помню, когда Надя вышла на пенсию, она занялась Рэйки, стала осваивать массаж, и я по её просьбе помог ей купить ортопедический стол. К сожалению, последние 10 лет она перестала посещать наши литературные вечера.